В последнее время вопросы создания в нашей стране авианосцев (АВ) не сходят со страниц различных печатных изданий и активно дискутируются в социальных сетях. Однако для публикации и обсуждения информации, право на изложение которой имеют все, кто интересуется данной темой, необходимо хотя бы располагать минимумом достоверных сведений.
К сожалению, большинство участников оживленных споров, ссылаясь при аргументации на мнения различных военных и политических деятелей, никогда не видели реальных документов (в том числе протоколов правительственных заседаний) и не слышали реальных высказываний представителей военно-политического руководства страны, а потому строят свои умозаключения на основе активно циркулирующих слухов.
Попробуем внести ясность в эту проблему и рассказать о том, что было скрыто от простых граждан «грозными охранителями многих бесполезных тайн СССР и России».
Для начала разберемся: кто же не хотел в СССР строить авианосцы? Но для этого придется сделать небольшой экскурс в историю и назвать некоторые имена. Дебют мобильных аэродромов
Первыми в 1918 году начали создавать АВ ВМС Великобритании, переоборудовав в авианосный корабль линкор (ЛК) «Фьюриос». Как полагало руководство королевского флота, авианосцы требовались для решения вспомогательных задач, в частности ослабления атаками самолетов линейных сил противника перед главным артиллерийским сражением, а также для прикрытия собственных линкоров от ударов неприятеля с воздуха. Коллаж Андрея Седых
В Японии и США строить авианосцы стали позже, но концептуальные взгляды на их применение были близки с точкой зрения на сей счет британских адмиралов (с некоторым отличием в Стране восходящего солнца). Японские и американские флотоводцы считали, что все АВ должны действовать в виде единого оперативного соединения для нанесения наибольших потерь главным силам врага до начала линейного артиллерийского боя, а не распределяться по эскадрам ЛК.
Исходя из этого понятно, почему в «большой» 10-летней программе строительства советского флота 1938 года значилось 15 линкоров и всего два авианосца да и планировалось создание «плавающих аэродромов» не в первом пятилетии. Тогда все полагали, что АВ являются вспомогательными кораблями. Командование ВМФ СССР намеревалось возложить на них обеспечение ПВО линейных сил и ведение разведки. Оно полагало, что раз советский флот в ту пору должен в первую очередь решать задачу обороны своей прибрежной зоны в закрытых морях, ПВО и разведку может обеспечить в большей степени береговая авиация, а авианосцы надо иметь дополнительно, на всякий случай.
Чтобы предвидеть огромное будущее АВ и, следовательно, строить их вместо ЛК, надлежало быть столь же гениальным и авторитетным военно-морским деятелем, как японский адмирал Ямомото. Да и сама морская авиация ВМФ СССР имела в основном разведывательно-истребительную направленность и слабые ударные возможности (ударных машин менее 15% всего парка самолетов), причем дальнейшее ее развитие также предполагалось в том же ключе. Таким образом, бросать упреки в адрес руководителей СССР и ВМФ 30-х годов за недостаточное внимание к АВ нет никаких оснований.
Концепция вспомогательного назначения авианосцев реализовывалась и в начале Второй мировой войны. Самолеты британских АВ торпедировали три итальянских линкора в базе «Таранто» в 1940 году, подбили в Атлантическом океане в 1941-м немецкий линкор «Бисмарк», который был затем потоплен артиллерийским огнем, нанесли повреждение итальянскому линкору «Витторио Винето» у мыса Матапан (только быстрое восстановление боеспособности и близость базы спасли корабль от участи «Бисмарка»).
Японцы, воспользовавшись опытом англичан, нанесли удар авианосным соединением по Перл-Харбору в декабре 1941 года и вывели из строя все линкоры Тихоокеанского флота США, потопив и повредив восемь американских ЛК. Однако только после сражений в Коралловом море и у острова Мидуэй в 1942-м АВ стали основными боевыми единицами ведущих флотов мира, причем не как корабли сами по себе, а в качестве мобильных аэродромов для авиации. Именно она превратилась в главную силу на море, победившую сперва надводные корабли, а затем – с 1944-го и подводные лодки. Кстати, еще раньше – в 1939–1940 годах люфтваффе, а не немецкие танки разгромило сухопутные войска Польши, Франции и Великобритании.
Сбылись пророческие слова русского военно-морского теоретика Н. Л. Кладо, произнесенные им еще в 1910 году: «…когда воздушная сила преодолеет препятствия, которые мешают ее развитию (главным образом малую грузоподъемность), она сразу займет главенствующее положение среди средств ведения войны...»
Великая Отечественная заставила серьезно задуматься советских адмиралов. На севере транспортные конвои для СССР с оружием и стратегическими материалами из США и Великобритании несли основные потери не от немецких субмарин, а от германской авиации. На Балтийском море попытка вначале держать корабли в Кронштадте под защитой мощной ПВО привела лишь к гибели ЛК «Марат», одного лидера, нескольких эсминцев и подлодок. В дальнейшем только маскировка и перебазирование кораблей в Ленинград спасли их от неминуемого уничтожения люфтваффе. На Черном море, пока немецкая авиация находилась в Крыму, она полностью вытеснила наши надводные корабли и даже подлодки из зоны досягаемости ее самолетов, обеспечила блокаду и захват Севастополя. Вплоть до конца 1943 года появление днем на расстоянии действия машин люфтваффе даже соединения надводных кораблей Черноморского флота приводило к его гибели. Как выяснилось, обеспечить ПВО кораблям в море береговыми истребителями оказалось возможным лишь на удалении 50–100 километров от берега, да и то лишь в некоторых случаях. Ставка на подлодки
Какие же уроки извлекли командование Военно-морского флота СССР и руководство страны в целом из опыта прошедшей войны?
Из неопубликованных записок начальника Главного управления кораблестроения ВМФ адмирала Н. В. Исаченкова известно следующее: «В июне 1945 года я был вызван к наркому адмиралу Н. Г. Кузнецову, который сообщил мне, что еще в начале года по указанию И. В. Сталина начались работы по проработке будущего флота. Сегодня И. В. Сталин меня спросил, какой главный вывод по идущим боям на море я сделал. Ответил ему, что подводные лодки и авиация стали главными силами на море. «Все-таки подлодки первые?». Я подтвердил это. «Странно, – ответил он. – Готовьте программу кораблестроения на 1945–1955 годы». Так что, Николай Васильевич, готовьте предложения в программу кораблестроения с учетом наработок комиссии вице-адмирала Абанькина».
Как видим, адмирал Н. Г. Кузнецов приоритет отдавал подводным лодкам, что несколько озадачило Сталина.
Комиссия теоретиков ВМФ под председательством вице-адмирала П. С. Абанькина представила в марте 1945 года «Соображения по наиболее рациональному соотношению количества кораблей различных классов на различных театрах и о целесообразности создания новых классов кораблей или слияния в один класс уже существующих». Этот документ долго имел гриф «Совершенно секретно», поскольку в нем анализировались возможные боевые действия ВМФ СССР против союзников по антигитлеровской коалиции на всех ТВД. При этом значение авианосцев по-прежнему определялось положениями старой концепции (ПВО и ослабление противника до решительного артиллерийского боя), но их соотношение в зависимости от театра уже было таким – один-два АВ на каждый ЛК. По минимуму предполагалось иметь девять ЛК и 13 АВ.
Особым «аппетитом» отличались подводники, потребовавшие развертывания до 430 субмарин с задачами борьбы с боевыми кораблями противника. Позже, уже при Н. С. Хрущеве, Н. Г. Кузнецов настаивал на строительстве 800 ПЛ, что вызвало ярость первого лица государства из-за огромных затрат и способствовало увольнению адмирала в отставку.
Таким образом, командование ВМФ СССР и после Великой Отечественной – в 1945-м делало ставку на подлодки, а авианосцы, как и в 20–30-е годы, рассматривало в качестве вспомогательных кораблей по сравнению с линкорами. В то же время политическое руководство СССР не считало эту концепцию правильной.
В сентябре 1945-го в кабинете Сталина заслушивался доклад Н. Г. Кузнецова по будущей кораблестроительной программе, которая, судя по запискам адмирала Н. В. Исаченкова, предполагала постройку к 1956 году четырех ЛК, 12 АВ, 94 крейсеров, 358 эсминцев и 495 ПЛ. Однако совещание сильно откорректировало эти планы. Коснемся лишь аспектов, связанных с АВ и ПЛ.
«Отойдя от первоначальной заявки, нарком ВМФ просил построить четыре больших и четыре малых АВ. И. В. Сталин ответил: «Подождем и с тем, и другим», – вспоминает Н. В. Исаченков. Затем, имея в виду потребности Северного флота, генералиссимус после короткого обсуждения резюмировал: «Построим две штуки малых». (Однако позже по настоянию судостроительной промышленности и при молчаливом согласии уже нового командования ВМФ авианосцы из программы исчезли.) Засомневался Сталин и в необходимости такого количества субмарин: «Нужно ли столько лодок вообще и особенно нужны ли большие подлодки?». Н. Г. Кузнецову удалось отстоять только часть ПЛ».
Кому же оказались не нужны мобильные аэродромы? Надо полагать – не Сталину, а судпрому и новому (после Н. Г. Кузнецова) командованию ВМФ. Например, все попытки адмирала Кузнецова организовать достройку трофейного немецкого авианосца «Граф Цеппелин» были отвергнуты Наркоматом судостроительной промышленности даже при наличии заключения Балтийского завода о возможности проведения необходимых работ. Средство ПВО
В середине 50-х годов наступила научно-техническая революция и во всех странах, в том числе и в СССР, начался пересмотр значимости для будущей войны различных видов оружия. Даже в ведущих морских державах (США, Великобритания и Франция) на фоне всеобщей ракетно-ядерной истерии стали подвергать сомнению целесообразность существования АВ. В СССР появилось огромное число военно-морских специалистов, полагавших, что именно ракеты помогут наконец дешево «перегнать, не догоняя» традиционные ВМС ведущих морских держав.
В октябре 1955 года в Севастополе под руководством Н. С. Хрущева было проведено совещание членов правительства с руководящим составом Министерства обороны и ВМФ по выработке путей развития флота на предстоящее десятилетие. Мероприятие проходило под лозунгом «Прошлый опыт формирования боевых средств флота непригоден в новых условиях».
Вначале свой взгляд на эти проблемы высказал Н. С. Хрущев: «При современных средствах обнаружения, связи, мощных ракетных средствах поражения могут ли выполнять свои задачи надводные корабли при своих крупных размерах? Надводные корабли станут обузой... Верю в подводные лодки. Подводный флот и морскую авиацию надо сделать главной силой для борьбы на море... Прикрытие коммуникаций требует создания авианосцев для решения задач ПВО. Но эта задача не ближайшего времени. Возможно, целесообразно спроектировать и построить для начала один авианосец с целью накопления опыта для определения порядка дальнейшего их строительства, когда это потребуется…»
Министр обороны Г. К. Жуков высказал следующие взгляды: «…Решающее значение в войне на море будут иметь действия флотской авиации и могучее ракетное оружие… Для нарушения морских и океанских сообщений нужен мощный подводный флот... Авианосцы в ближайшее время строить не нужно. Наше стратегическое положение иное по сравнению с вероятным противником...»
Если бы маршал знал, что для реального нарушения коммуникаций вероятного противника (превышение потерь над новым строительством) в то время необходимо было ежемесячно топить транспортные суда суммарным водоизмещением более двух миллионов тонн, что требовало, по самым скромным подсчетам, поддерживать численность действующих ПЛ на уровне 1000 единиц и ежемесячного производства не менее 15 000 торпед, то он скорее всего отказался бы от постановки этой задачи ВМФ.
Наконец, по планам Генерального штаба предполагалось, что в случае возникновения войны между НАТО и Организацией стран Варшавского договора (ОВД) уже через две недели наши войска выйдут к побережью пролива Ла-Манш и приступят к его форсированию. Эта водная преграда рассматривалась тогдашними советскими стратегами как «широкая река», бронетанковая техника должна была ее форсировать на специальных быстроходных одноразовых средствах. А первые конвои из США смогли бы прибыть в Европу только через три недели.
Отдавая приоритет морской авиации как главной силе на море, военно-политическое руководство СССР либо отводило АВ только роль одного из средств ПВО (Н. С. Хрущев) для прикрытия неизвестно каких коммуникаций (ведь СССР имел их только на суше или в прибрежной зоне и они, конечно, не требовали АВ для прикрытия), либо полностью отрицало необходимость создания таких кораблей (Г. К. Жуков). Если бы они рассматривали авианосец как плавучий подвижный аэродром с целой дивизией морской авиации на борту, то целесообразность строительства даже небольшого количества АВ была бы обоснована ими же выдвинутым приоритетом морской авиации. Наконец, опасность поражения стационарных объектов ядерным оружием потребовала развертывания подвижной системы базирования флота. А ведь АВ фактически таковой и является. К сожалению, в выступлениях военных моряков, касающихся АВ, последние также рассматривались как средство ПВО различных соединений надводных кораблей.
Как видим, и в 50–60-е годы лидеры страны, не возражая в принципе против строительства АВ, просто не знали целей этого строительства. А вот военно-морские специалисты не могли (или не хотели?) правильно ориентировать правительство, оставляя его взгляды на АВ на уровне 20–30-х. Фантастические предложения
Наконец в начале 70-х годов часть руководителей ВМФ СССР стали понимать, что «могучее ракетное оружие» само по себе не может решить всех проблем, возникающих в противоборстве с ВМС США даже у своих берегов, в том числе и с американскими авианосными ударными соединениями (АУС), для которых была создана очень хорошая система ПВО. Развернулись проектные работы по первым отечественным авианосцам, подобным АВ Соединенных Штатов.
В 1973 году готовый аванпроект авианосца с атомной энергетической установкой (АЭУ) проекта 1160 водоизмещением примерно 100 000 тонн оказался на столе у министра обороны СССР А. А. Гречко. Маршал тогда сказал: «Да чего вы там мудрите! Сделайте, как у американцев, вот с таким авиапарком». Он собственноручно на чертеже зачеркнул синим карандашом ракетный погреб с ПКР, так любимыми отечественными адмиралами, и написал состав авиагруппы: палубные бомбардировщики Су-24К, истребители и штурмовики Су-27К (тогда условное наименование «Буран») и ряд других самолетов. Глава военного ведомства сразу определил универсальное назначение корабля.
Гречко был единственным министром обороны СССР, который правильно разбирался во флотских вопросах и четко определял задачи отечественных АВ. К сожалению, после его смерти в 1976 году проект «прикрыли» и началась спекуляция на известных словах Л. И. Брежнева: «Авианосцы – это оружие агрессора». Кто это написал для генсека, в принципе неясно. Но поскольку Брежнев безгранично уважал Гречко и никогда не говорил ничего, не согласуя с Политбюро и, естественно, с ним, то вряд ли эта фраза могла принадлежать ему.
В конце 70-х годов ярый сторонник всякой фантастики (экранопланы, крупные боевые корабли на воздушной подушке, самолеты вертикального взлета и посадки и т. д.) новый министр обороны СССР Д. Ф. Устинов все же разрешил спроектировать и построить авианосец, который классифицировали как тяжелый авианесущий крейсер (ТАВКР). При строительстве он получил проектный номер 11435, а после 1991 года и свое заслуженное имя – «Адмирал Кузнецов» (полное имя длинное и не соответствует традициям русского флота). Однако еще на техническом задании на проектирование этого корабля рукой главкома ВМФ адмирала С. Г. Горшкова было написано: «Разместить 12–24 противокорабельных ракет, силовая установка котлотурбинная». Так что построить полноценный АВ опять не удалось.
Позже выяснилось, что запрет на АЭУ наложил Устинов, а Горшков не сильно возражал. Более того, он долго мучился, как бы его любимые ПКР соединить с самолетами АВ. По воспоминаниям начальника надводного управления 1-го ЦНИИ МО контр-адмирала Б. А. Колызаева, один из помощников Горшкова предложил рассматривать ПКР как невозвращаемые штурмовики, а корабельные истребители – как средство их обороны и сопровождения на маршруте полета к цели. «Вот теперь я знаю, для чего нам авианосцы!» – радостно ответил адмирал С. Г. Горшков.
Особым подходом к развитию ВМФ и вообще к надводному флоту отличался адмирал Н. Н. Амелько – заместитель начальника Генерального штаба по ВМФ (1979–1986). Он во все мыслимые и немыслимые инстанции писал вплоть до самой смерти: «Надводные корабли водоизмещением более 2000 тонн – это глупость и ненужные стране расходы, а строить надо подводные лодки».
Оригинальным «подходом» отличился и первый заместитель главнокомандующего ВМФ адмирал Н. И. Смирнов (правда, многие флотоводцы потом говорили, что это все были идеи Горшкова), который лично курировал в 80-е годы разработку «броненосного ракетного крейсера» водоизмещением 100 000 тонн с 1000 ударными ракетами, своеобразное возрождение японского суперлинкора типа «Ямато». А ведь этот корабль вместо АВ Главный штаб ВМФ продолжал поддерживать и проталкивать в программы военного кораблестроения под видом «ракетного крейсера береговой обороны» вплоть до середины 90-х годов. Составители этих программ еле отбились от столь странных идей. Естественно, министры обороны СССР, хорошо разбиравшиеся только в танках и артиллерии, безоговорочно верили руководству ВМФ, а оно иногда рождало весьма странные идеи.
Мы не будем излагать здесь метания многих стран, в том числе и СССР, по поводу мифически эффективных самолетов вертикального взлета и посадки (СВВП), уж слишком долго идет отрезвление от этого «чуда». Первый «звоночек» прозвучал в 1982 году во время англо-аргентинской войны за Фолклендские острова. Уроки конфликта в Южной Атлантике
Великобритания в 1978-м отправила на слом свой последний нормальный авианосец «Арк Рояль» (физический износ которого был невелик) с многоцелевыми истребителями Фантом-2» (известный победитель нашего МиГ-21 во Вьетнаме и, к сожалению, советских ЗРК в Египте в 1973-м), очень хорошими штурмовиками «Баканир» (их не могли перехватывать даже современные F-15 ВВС США) и самолетами ДРЛО «Ганнет». Соединенное Королевство теперь полностью положилось на авианесущие крейсера (АВКР) типа «Инвинсибл», на которых базировались СВВП «Харриер». Эти три корабля обошлись британским налогоплательщикам более чем в 550 миллионов фунтов стерлингов, то есть в 3,5 раза больше, чем капитальная реконструкция и ремонт имевшихся к началу 70-х годов двух полноценных АВ «Игл» и «Арк Рояль» с продлением срока их службы до 45 лет (до 1995–2000 годов), как это делали и делают в США.
Наши адмиралы против авианосцев
В англо-аргентинском конфликте Великобритания победила, но какой ценой! Только шесть утраченных в боях кораблей стоили около 300 миллионов долларов. А сколько сбитые самолеты? Аналогичные потери Аргентины составили около 180 миллионов долларов (два потерянных корабля и до 60 самолетов).
Между тем на ремонт и модернизацию списанного АВ «Арк Рояль» требовалось около 150 миллионов долларов, а без него понесли вдвое большие финансовые убытки. Подтвердилась старая истина – скупой платит дважды. Истребители «Фантом-2» с самолетами ДРЛО «Ганнет» создали бы для аргентинской авиации непреодолимую противовоздушную оборону. Кстати, Аргентина скорее всего вообще не решилась бы напасть на Фолклендские острова, если бы «Арк Рояль» оставался в строю. Аргентинские генералы ведь умные люди.
Так что нормальный авианосец – это не «фактор агрессии», а фактор сдерживания!
ВМС Великобритании из уроков фолклендской войны не сразу извлекли правильные выводы, поскольку только сейчас строятся два полноценных АВ. А вот королевские ВВС явно допустили ошибку, списав все стратегические бомбардировщики «Вулкан», первыми атаковавшие занятые аргентинцами острова. Эти самолеты были моложе бомбардировщиков В-52 ВВС США, которые и сейчас состоят на вооружении. Ведь именно стратегическая авиация всегда (при наличии заправщиков) может прибыть в любой конфликтный район первой.
Думаем, читателям «ВПК» интересно будет узнать, какие умозаключения сделали после этой войны руководители советского ВМФ. «Надо было послать против англичан дивизию морских ракетоносцев и им была бы крышка», – говорили командиры нашей морской береговой авиации. А главные флотоводцы вообще промолчали. Мышление на уровне 80-х
Война против Ирака в 1991-м стала некоторым откровением для многих военных теоретиков СССР. В ходе операции «Буря в пустыне» за шесть недель воздушного наступления и 100 часов наземной операции вооруженные силы США, потеряв всего 79 человек убитыми, разгромили 42 иракские дивизии, сожгли и уничтожили свыше 3000 танков и множество другой военной техники.
Отметим, что части американской армии и ее союзников практически только занимали пространство, которое было очищено от противника ударами с воздуха. Не спасла Ирак достаточно мощная и эшелонированная система ПВО, авиация смела и ее. Боевые действия в Ираке наглядно показали, что при потере господства в небе все, что есть на земле или на воде, будет рано или поздно уничтожено. Наших сухопутных генералов обескуражили результаты этой войны и шокировали те методы, которыми они были достигнуты (видимо, забыли последний штурм немцами Севастополя летом 1942-го, а может быть, вообще об этом ничего не знали). Подобные методы использовались и во всех остальных войнах и конфликтах на исходе XX – в начале XXI века. Никто на Западе больше не хотел повторения сухопутных боев, происходивших в Корее и Юго-Восточной Азии.
Однако судя по тому, как осуществлялось «принуждение к миру» Грузии в 2008 году, мышление российских военачальников осталось на уровне 80-х. Вместо проведения воздушной кампании опять основной упор был сделан на применение танков и атаки наших несчастных солдат. В результате погибли 74 военнослужащих, 19 пропали без вести. И это при разгроме ничтожных вооруженных сил крошечной по сравнению с Россией страны и полном знании их дислокации. Вместо непрерывных ударов с воздуха и уничтожения ПВО, всех дорог и аэродромов, после чего грузинская армия просто разбежалась бы, опять выдвижение сухопутных сил и контактная война с взаимными потерями.
Какие выводы сделали наши флотоводцы из операции «Буря в пустыне», неизвестно. А ведь один вывод напрашивался сам собой – авиация как носитель любых типов оружия стала главным видом вооружения теперь и на суше. Отошли на задний план все образцы бронетанковой техники и артиллерии. На море это произошло уже давно.
Один из авторов статьи присутствовал на достаточно большом совещании (в зале были до 200 флотских специалистов), посвященном вопросам кораблестроения летом 1991 года, которое проходило в Ленинграде. В докладе первого заместителя главнокомандующего ВМФ адмирала И. М. Капитанца в связи с «Бурей в пустыне» прозвучала лишь фраза о необходимости быстрейшего создания крылатых ракет для поражения наземных целей. Ну а вскоре прекратил свое существование Советский Союз и другие проблемы встали в полный рост, заслонив вопрос строительства АВ.
Только в конце 90-х годов тому же автору удалось побеседовать с бывшим высокопоставленным флотоводцем. Сказал он примерно следующее: «Ты что думаешь, мы не понимали, что строительство авианосцев – это ломка всего, что было наработано на протяжении 25–30 лет. Придется зачеркнуть все руководящие боевые документы, уставы, планы, все переделать. Фактически предстояло полностью подчиниться летчикам, которых готовили летные училища ВВС, или создавать новую систему подготовки кадров для морской авиации. Кто из нас решился бы на это? Поэтому и рассматривали мы авианосцы как второстепенные корабли».
Так что руководство ВМФ СССР только делало вид, что заинтересовано в авианосцах, а фактически упорно и настойчиво стремилось держать их на вторых ролях. Следовательно, проблема была в идеологии, господствовавшей в умах советских адмиралов.
Но какая идеология должна превалировать на современном этапе развития вооруженных сил мира в целом и России в частности и использоваться сегодня в строительстве современного российского надводного флота во главе с АВ? Полагаем, что именно авиационная мощь реализуется в ВМФ через авианосцы, причем не так важно количество этих кораблей. АВ – подвижный аэродром. Если противник силен, то рядом со своими берегами поможет ПВО страны. А на удалении от них авианосец страшен слабому противнику. В мирное время АВ всегда будут угрозой для небольших коррумпированных и продажных режимов, фактором сдерживания их правителей. Хватит фантазировать
Вначале попробуем чисто теоретически разобраться, что можно противопоставить авианосцам наших геополитических конкурентов. Дело в том, что многие российские военные просто изнемогают от желания, как встарь, вести «борьбу с НАТО». В СМИ и Интернете продолжаются попытки сравнить мощные ПКР типа «Гранит» c ударными возможностями отечественных авианосцев в гипотетическом сражении с АВ ВМС США. Участников этих дискуссий не останавливает полная глупость и ненужность подобной борьбы в современной военно-политической обстановке. Тем не менее идут постоянные разговоры об упреждающих ударах и излагаются прочие ратные фантазии, поскольку менталитет их сочинителей сформирован эпохой СССР.
Тогда военная пропаганда упорно взращивала миф о том, что авиацию эффективнее уничтожать на аэродромах, в том числе и на АВ. Однако факты Второй мировой войны говорят об обратном. В ожесточенных сражениях примерно равных противников на аэродромах и вместе с АВ погибло менее 10 процентов самолетов, а остальные были сбиты в воздушных боях или разбились вследствие технических аварий. Даже внезапные удары по аэродромам в западных военных округах СССР 22 июня 1941 года не позволили люфтваффе достичь равенства с ВВС РККА в количестве истребителей (по этому показателю, как, впрочем, и многим другим, Красная армия значительно превосходила вермахт).
Когда в 70–80-х годах у нас все же начали строить авианосцы, те, кто поддерживал ввод в строй ВМФ СССР таких кораблей, предлагали схему борьбы с американскими АВ по аналогии с той концепцией, которую использовали именно ВМС США в противоборстве с японскими авианосцами в 1943–1945 годах. Суть этой концепции заключается в том, что вначале в воздушных боях уничтожаются самолеты АВ противника, а потом уже наносятся удары по авианосцам, лишенным авиационной защиты. И здесь уже не играют роли факторы внезапности или готовности противника к атаке, применение обычных бомб или управляемых ракет. Ведь временем командует тот, кто завоевал господство в воздухе.
Теперь несколько слов о тех военных мечтателях, которые полагают, что если субмарина внезапно выпустит противокорабельные ракеты по авианосцу, успех гарантирован. Чтобы не утомлять читателей информацией о новейших достижениях ПВО АВ ВМС США, просто рассмотрим противовоздушную оборону авианосца середины 70-х годов, на котором базировались истребители F-4 «Фантом-2» и самолеты ДРЛО Е-2C «Хоукай».
Один из авторов был свидетелем того, как американские АВ в Средиземном море открыто периодически показывали советским кораблям слежения за авианосцами, как действует эта система. Обычно на таких учениях над АВ патрулировал один самолет ДРЛО Е-2С с дальностью обнаружения крупных советских ПКР типа «Базальт» или «Гранит» 350 километров. Рядом с ним всегда находилось звено из четырех истребителей F-4 «Фантом-2», а на палубе авианосца в четырехминутной готовности к взлету (то есть через 4–6 минут в готовности применить авиационные средства поражения) было еще два-три звена (8–12 «Фантомов»).
Следовательно, после объявления тревоги в воздухе могло оказаться минимум 12 истребителей F-4, на каждом из которых имелись всеракурсные средства поражения – по четыре управляемые ракеты AIM-7 и 4 AIM-9, способные атаковать ПКР сразу после старта и набора самолетом высоты 1500 метров. Таким образом, залп из 24 ПКР «Гранит» ПЛА проекта 949 встретил бы залп из 48 УР AIM-7 и 48 УР AIM-9, что обеспечивало нулевую вероятность прорыва хотя бы одной противокорабельной ракеты. А ведь эти ПКР стали поступать на вооружение только в 80-е годы, когда уже действовала более совершенная система ПРО-ПВО АВ, состоявшая из истребителей F-14 «Томкэт», которые и без самолета ДРЛО были способны обнаруживать любые ПКР и сразу поражать их на дальностях до 185 километров.
Особенно восхищает слепая вера некоторых «специалистов» в якобы абсолютную скрытность современных субмарин. А ведь известно, что сейчас практически весь океан стал «прозрачен» в подводной полусфере, но почему-то об этом многие помалкивают, наверное, чтобы не расстроить подводников. Эта «прозрачность» достигнута не только стационарной системой гидроакустического наблюдения за подводной обстановкой SOSUS (sound surveillance system) и другими системами, которые своими антеннами охватили почти весь Мировой океан, но и оснащением практически всех боевых надводных кораблей инфразвуковыми системами обнаружения. Слежение за лодками ведут космические системы, способные обнаруживать кильватерный след субмарин, а также новейшие системы взрывных источников звука, используемые противолодочной авиацией. Все данные о перемещении подводных объектов включены в единое информационное поле освещения подводной обстановки. Под арктическим льдом, естественно, лодка находится вне зоны обнаружения, но и АВ там не плавают.
Часто для получения дополнительного финансирования от конгресса ВМС США в 70–90-е годы устраивали маленькие паники по поводу «прорыва через рубежи ПЛО и исчезновения русских атомарин», например операция «Атрина» и т. п. Иногда происходило и обратное – некоторые командиры наших субмарин докладывали об успешном прорыве через рубежи ПЛО, а при всплытии у своей базы (при возвращении) вдруг обнаруживали на ее корпусе большое белое пятно, которое потом долго счищали. Это был тайный привет от «обманутой» ПЛО НАТО. Конечно, об этом было запрещено «помнить и официально докладывать».
С учетом всего вышесказанного маловероятно, что какая-то субмарина в военное время сможет скрытно подобраться к АВ. В мирное время реально можно плавать везде и героические успехи по слежению за АВ НАТО с помощью отечественных субмарин, конечно, достойны награды. Но необходимо помнить, что уже в 70-е годы в угрожаемый период АВ ВМС США полным ходом отрывались от слежения подводных и надводных кораблей СССР и при этом иногда укрывались во внутренних водах своих союзников.
Так что ударить внезапно и поразить американские АВ при минимальных затратах не удавалось и тогда, в 70–80-е годы, а теперь и тем более глупо рассчитывать на подобное. Те, кто строил и строит огромные ПКР и корабли под них, продолжают реально «вешать лапшу на уши» руководству России. Владислав Никольский, доктор технических наук, профессор Николай Новичков, кандидат технических наук Подробнее: http://vpk-news.ru/articles/12638
