В 2005 году было подписано Всеобъемлющее мирное соглашение (ВМС), формально завершившее 22-летнюю гражданскую войну в Судане, жертвами которой стали примерно два миллиона человек. Страна оказалась разделенной на собственно Судан и Южный Судан. Но ожесточенные распри – теперь уже между двумя государствами – не прекратились. И началась новая война. Столкновение было неизбежным…
Это вооруженное противоборство между Севером и Югом заложило ВМС, которое определило, что граница между ними должна соответствовать рубежу, установленному 1 января 1956 года. Именно тогда британские колонизаторы поделили еще единую страну на две части со своей собственной административной системой в каждой. Карты той поры противоречат друг другу, позволяя трактовать нанесенные на них разделительные линии как угодно. Реальная демаркация никогда не проводилась.
В результате при общей протяженности границы 1800 километров примерно пятая ее часть пролегает через спорные, богатые нефтью районы. При этом многие руководители самого высокого уровня в Хартуме (столица Судана) и Джубе (столица Южного Судана) принадлежат к этносам, проживающим на спорных территориях.
Вдобавок практически все шесть с лишним лет, минувших после заключения Всеобъемлющего мирного соглашения, армии на Севере и Юге сражались с повстанцами. Причем Хартум и Джуба без устали обвиняли друг друга в их поддержке. Ключевой же вопрос о распределении между ними доходов от экспорта южносуданской нефти так и остался неурегулированным. Это неизбежно должно было привести к столкновению экс-метрополии с бывшей провинцией. …И началось
Наступление весны ознаменовалось усилением балансирования на грани полномасштабной войны. 1 марта Джуба обвинила Хартум в том, что суданские истребители МиГ-29 атаковали объекты нефтедобычи в штате Единство Южного Судана, вторгшись в воздушное пространство сопредельного государства на расстояние до 74 километров. Появление МиГ-29 в небе этой зоны отмечалось впервые. Ранее северяне использовали в налетах переоборудованные в бомбардировщики самолеты типа «Антонов», точность ударов которых, мягко говоря, оставляла желать лучшего. Одновременно в том же районе суданская пехота проникла на южносуданскую территорию на глубину до 17 километров.
Хартум в очередной раз опроверг утверждения Джубы и потребовал представить соответствующие доказательства. Из-за отсутствия взаимно признанной границы северяне всякий раз утверждают, что речь идет о борьбе с повстанцами на территории Судана.
Впрочем, начинает складываться впечатление, что многие проблемы в отношениях между двумя государствами действительно связаны не только с регулярно повторявшимися силовыми действиями Хартума, но и с «опасной игрой» Джубы, стремившейся таким образом добиться смены действительно одиозного режима на Севере.
Штат Единство Южного Судана соседствует с суданским штатом Южный Кордофан. Граница между ними не демаркирована. При этом в Южном Кордофане и штате Голубой Нил с июня прошлого года идет своя война – правительственные войска сражаются с повстанцами, которые исторически всегда были ближе к Югу, нежели к Северу.
Между тем 10 февраля Судан и Южный Судан подписали в Аддис-Абебе под эгидой Африканского союза соглашение о ненападении. 6 марта Совет Безопасности ООН потребовал от Хартума и Джубы немедленно прекратить взаимные вооруженные провокации в пограничной зоне. Судану предписывалось открыть доступ гуманитарным организациям в Южный Кордофан и Голубой Нил, где происходили наиболее интенсивные боевые действия, а обоим государствам – прекратить какую-либо прямую или косвенную помощь вооруженным группировкам, оперирующим на сопредельных территориях. Не разошлись по-хорошему
6 марта делегации Судана и Южного Судана вернулись за стол вялотекущих переговоров в Аддис-Абебе, чтобы найти решение проблем, доставшихся им после «развода» де-юре в июле 2011-го, в том числе связанных с распределением доходов от добычи нефти. Но еще до возобновления переговорного процесса глава южносуданской делегации Паган Амум заявил, что не верит в их позитивный результат. К 14 марта стороны лишь согласились провести в Джубе встречу глав двух государств – Омара аль-Башира и Сальвы Киира. Чтобы такой саммит был возможен (он планировался 3 апреля, но так и не состоялся), Южному Судану пришлось взять на себя обязательство не арестовывать суданского президента, как того требует мандат Международного уголовного суда в Гааге.
13 марта США объявили, что из-за непрекращающегося насилия на судано-южносуданской границе отложена международная конференция по оказанию экономической помощи Хартуму. Мероприятие планировалось провести в марте 2012 года в Турции. Организаторами выступали США, Норвегия и Великобритания – три страны, которые являлись спонсорами Всеобъемлющего мирного соглашения.
Состояние ни войны, ни мира прекратилось 26 марта. В тот день Сальва Киир обвинил Судан в атаке Южного Судана с земли и с воздуха. По версии Джубы, северяне напали на позиции южан в богатом нефтью штате Единство. Киир утверждал, что армия Южного Судана сначала отразила наступление, а затем перешла границу и захватила нефтяное месторождение Хеглиг в Южном Кордофане, которое было предметом непрекращающегося спора Хартума с Джубой.
Мировое сообщество считает, что Хеглиг принадлежит Судану согласно решению Международного арбитражного суда. Месторождение разрабатывает консорциум GNPOC (Greater Nile Petroleum Operating Company), 40 процентов капитала которого принадлежит китайской компании CNPC. Оно дает половину нефти, добываемой в Судане.
Понятно, что Хартум представил иную оценку произошедшего. По словам представителя суданской армии Саварми Халеда Саада, речь шла об «ограниченных боестолкновениях», которые произошли между военными двух государств на границе. Тем не менее обе стороны применили танки и артиллерию, а Судан – авиацию. Борьба за «черное золото»
Уже 27 марта Джуба сообщила о двух новых налетах авиации северян. В свою очередь суданский министр информации Абдулла Али Массар заявил, что нападение южносуданцев на Хеглиг отражает уровень чрезвычайной ненависти, которую испытывают по отношению к Судану власти Джубы.
Новая эскалация напряженности сорвала саммит в южносуданской столице.
Руководство Судана объявило о намерении принять ряд мер по укреплению поддерживающих его армию полувоенных формирований на местах. Президентским декретом предписывалось создать в каждом штате тренировочные лагеря для подготовки бойцов Сил народной обороны (СНО). Их подготовкой занимается Комитет мобилизации и бдительности, который возглавил вице-президент Али Осман Таха. Согласно озвученным планам регионы должны выставить по бригаде СНО, еще семь таких соединений обязан сколотить Хартум.
27 марта Южный Судан заявил, что не хочет оказаться втянутым в «бессмысленную» войну с северянами. Однако министр информации Барбара Мариал Бенджамин предупредила, что Джуба намерена защищать территориальную целостность страны. Подобная оговорка сделана не случайно. По данным суданских военных, к исходу 27 марта они полностью восстановили контроль над районом Хеглиг (одноименный город находится в 15 километрах от границы с Южным Суданом), в чем могли убедиться иностранные журналисты, посетившие эту зону по приглашению Хартума.
Но интенсивные боевые действия здесь продолжались, вылившись в самый серьезный вооруженный конфликт между Севером и Югом со времени достижения Джубой независимости. Всего за две недели боев, как насчитал Хартум, войска южан только убитыми потеряли около 1200 человек, хотя к 10 апреля противнику вновь удалось овладеть Хеглигом. Джуба предъявила прессе 14 суданских военнопленных и объявила о 240 уничтоженных неприятельских солдатах. На сей раз в события на границе двух Суданов в резкой форме вмешалось мировое сообщество. Оно потребовало от Джубы уйти из Хеглига. Драка продолжается
Аль-Башир обвинил Джубу в выборе «пути войны». «Южный Судан реализует иностранные планы, продиктованные сторонами, которые поддерживали южан в ходе гражданской войны», – заявил он, не назвав упомянутые стороны поименно, и пообещал преподать Джубе силовой урок. Ответ прозвучал из уст Сальвы Киира: «Аль-Башир объявил тотальную войну Республике Южный Судан. Поэтому все то, что было определено ВМС, отныне становится для нас проблемой».
Решили ли затем южане по-хорошему уйти из Хеглига или их вынудила отступить суданская армия – неведомо. Очевидно одно: к 20 апреля Хартум восстановил контроль над Хеглигом. Туда даже приехал Аль-Башир, чтобы поприветствовать свои «победоносные» войска и заявить о невозможности каких-либо переговоров с Джубой. Однако Судану досталось немногое – нефтедобывающая структура Хеглига оказалась разрушенной. В частности, противник уничтожил основную электростанцию, обеспечивавшую добычу «черного золота», а также ряд технических систем. А вот по версии Джубы, северяне якобы сами разбомбили нефтепромыслы за время, пока там хозяйничали южные суданцы.
Но война не прекратилась. К 25 апреля боевые действия распространились в районе Бахр-эль-Араб (в Южном Судане его еще называют Киир-ривер), подобравшись вплотную к другой спорной и богатой нефтью территории – Абьей. Значительную ее часть в мае 2011 года захватили войска северян. В этих условиях южане прибегли к поголовной мобилизации мужчин в районах, примыкающих к зонам боев, не делая исключения даже для несовершеннолетних.
Тем временем предпринимает все возможное для того, чтобы примирить давних врагов, Китай, занявшийся посреднической эквилибристикой. Пекин призвал Хартум и Джубу быть терпеливыми и как можно быстрее решить существующие между ними проблемы. Заинтересованность Поднебесной в улаживании конфликта понятна – оба Судана вместе удовлетворяют пять процентов потребностей КНР в «черном золоте». И хотя главные нефтяные интересы китайцев сейчас связаны с Югом, они не бросают и Север, с которым поддерживали и поддерживают самые тесные отношения, в том числе в сфере военно-технического сотрудничества. Считается, что в отличие от других международных игроков именно Китай имеет наиболее эффективные рычаги влияния на Хартум и Джубу. Обвинения в адрес Пекина и Москвы
Громкое заявление сделала 9 февраля правозащитная организация «Международная амнистия» (МА). По ее данным, режим Аль-Башира продолжает уничтожать мирных жителей и убивать повстанцев в Дарфуре (регионе на западе Судана), используя китайское оружие, а также самолеты и вертолеты российского производства. МА обвинила Пекин и Москву в том, что они не прекратили поставки вооружений Хартуму, несмотря на очевидные доказательства их применения против гражданского населения. Речь, в частности, идет о штурмовиках Су-25 и винтокрылах Ми-24. Последних Судан с 2007 по 2009 год получил в количестве 36 единиц, утверждают правозащитники.
В тот же день на обвинения «Международной амнистии» отреагировал российский МИД. Его представитель Александр Лукашевич заявил, что Москва внимательно следит за тем, чтобы поставляемое Судану российское оружие не использовалось в Дарфуре.
Интересно, каким образом она это делает?
Сомнения на сей счет подтвердил высокопоставленный представитель Минобороны РФ, отметивший, что в случае Судана реальных верификационных механизмов существующими контрактами не предусмотрено. «Проверить выполнение положений контрактов о неприменении российских вооружений в зонах конфликтов тяжело», – признал чиновник. Он сообщил газете «ВПК», что реально обусловлено право России на внезапные проверки наличия ранее поставленных вооружений в контрактах только с четырьмя странами, включая Сирию и Иорданию. По его словам, еще единому Судану были поставлены вертолеты и истребители МиГ-29.
Остается понять, зачем Россия взаимодействовала с воистину одиозным хартумским режимом по линии ВТС? Некоторые политологи утверждали, что если бы Россия отказалась от этого, Судан все равно приобрел бы необходимую ему технику, но у Китая. Автор категорически не согласен с подобной аргументацией, ибо давно известно, что имиджевые потери зачастую дороже материальных убытков.
К счастью, как нельзя кстати – 29 марта – завершился вывод из Южного Судана российской вертолетной группы (четыре Ми-8МТВ, 110 человек личного состава). Она была развернута при Миссии ООН в Судане в 2006 году. Если пахнет нефтью…
Отсутствие средств, острейшие социально-экономические кризисы, которые переживают Судан и Южный Судан, сильнейшее международное давление на Хартум и Джубу – все эти факторы вроде бы должны способствовать тому, чтобы очередное вооруженное противоборство в Африке завершилась, едва начавшись. Произойдет ли так на самом деле, сказать пока трудно. В обоих государствах есть целые поколения мужчин, которых можно назвать «людьми войны». Они умеют только одно – воевать. У Севера и Юга не будет недостатка в «пушечном мясе».
А что касается отсутствия или нехватки финансовых средств, это дело наживное. От конфликта явно попахивает нефтью, а значит – у той и другой стороны могут «внезапно» появиться богатенькие спонсоры. Один из них, похоже, уже заявил о своих претензиях – 6 января нынешнего года американский президент Барак Обама разрешил оказывать в случае необходимости военную помощь Джубе.
«Военные поставки Южному Судану укрепят безопасность США и позволят укрепить мир во всем мире», – уверял хозяин Белого дома, хотя ему, надо полагать, хорошо известно о больших проблемах только что возникшего государства в плане внутренней безопасности, о конфликтных отношениях между Джубой и Хартумом. Правда, в администрации президента тут же пояснили: мол, заявление Обамы не означает, что уже принято решение о таких поставках. Но вместе с тем Соединенные Штаты ясно дали понять, за кого они.
Вашингтон может открыть Джубе доступ к средствам ПВО, чтобы противостоять ВВС Хартума. Армия Южного Судана также остро нуждается в вертолетах и средствах связи.
Справка «ВПК»
Численность регулярной суданской армии – свыше 109 тысяч (105 тысяч – в сухопутных войсках). Имеется 460 танков (М-60А3 – 20, Т-59 – 60, Т-54/55 – 300, Т-62 – 70), 238 БРДМ, 84 БМП, 412 БТР, 778 артиллерийских орудий, 61 самолет (в том числе 23 истребителя МиГ-29), около 50 вертолетов (включая 23 винтокрыла Ми-24). В армии Южного Судана насчитывается 140 тысяч военнослужащих, 110 танков (Т-55, Т-72), 70 артиллерийских орудий, 30 минометов. Есть также один транспортный самолет и 10 вертолетов.
